Людмила Максимчук
ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СЛОВАРЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
По страницам произведения
КЛАДБИЩЕ – КТО?
КЛАДБИЩЕ. Наверное, на земле российской уже не осталось ни одного кладбища, на котором не лежали бы жертвы Чернобыльской катастрофы, умершие преждевременной смертью. Много на свете катастроф, аварий и бедствий. Много еще на свете земель, много и кладбищ. А кого-то и хоронить на кладбище не пришлось… Валерий Ильич Ходемчук, старший оператор четвертого блока Чернобыльской атомной станции, остался там, где его застала смерть — под бетонными завалами ночью 26 апреля 1986 года. Мемориальный комплекс его имени устроен тут же. Никто не выбирает себе дату и место рождения. Никто не знает даты и места своей смерти…
КОГДА. Когда я начинала писать эту книгу, то еще не знала, какие формы она примет, каких размеров достигнет ее объем. Понимала только одно: надо подобрать материалы, преобразовать в собственном восприятии, многое — довести до краткого и емкого выражения. Читала, вспоминала, говорила с людьми. Немало было «пропущено» серьезного материала. Наш неблагополучный мир не хотел укладываться в мое несколько приукрашенное ранее, собственное о нем представление. Правда, сегодня это могло быть так, завтра — несколько иначе, но в общем… Чем глубже проникаешь в область этого интереса, тем более становилось понятно, что конца-краю «представлениям» нет. Стали нужны ограничители и особые способы и средства выражения. Какие? Я не знала. Искала. Писала стихи, записывала диалоги, сочиняла сказки. Продолжала чужие мысли. Искала свои. Плакала о горе, о боли пострадавших и страдающих сильнее меня. Не знала покоя днем. Вскакивала по ночам. Писала на каких-то огрызках бумаги в самых не подходящих для этого местопребываиях: в общественном транспорте, в гостях, в поликлинике. Звонила, спрашивала о подробностях, просила разрешения опубликовать; перезванивала, уточняла — так ли записано? По маленьким капелькам, по крохотным зернышкам скапливался первоначальный, «карманный вариант». Образовался некий костяк, который давал волю собственному творчеству. И вот стало получаться почти то, к чему стоило стремиться. Только бы не потерять, только бы не дать послабления, только бы… Вся моя информация была в компьютере, на каком-то неправильном (или очень правильном?) диске «G», а мне пришлось тогда надолго уехать в Ялту, на Второй международный телекинофорум 2001 года, для которого я написала стихи, гимн форуму. В это время в нашем компьютере (а я в нем совершенно не разбираюсь!) начались неполадки, и пришлось менять систему установочных документов. Меняли без меня. Чернобыльский дракон дождался своего часа, своих минут и секунд — мигом сожрал мой словарь! Копий и черновиков осталось немного, так, первоначальные наброски, а было… Почти все было доведено до логического конца, все части связаны единым духом, требовалась лишь небольшая редакция.
…Не могу сказать, что меня это жутко потрясло — это меня просто убило. Я тогда даже заплакала: «Лучше бы я умерла»! И правда, такого я уже никогда после не вспомнила и не воспроизвела — мой мозг не способен дублировать свою же энцефалограмму, дважды пройти одним и тем же путем… Чернобыльский дракон обернулся случайностью и уничтожил мою рукопись в точности так, как я и написала про это в словаре, да еще и картинку нарисовала. Картинка осталась, а сказки — нет. Нет и были — осталась небыль. Дракон убил графику моей мысли, отравил мои надежды. Чернобыль никогда не отпустит мою память из своих драконьих лап. Что же делать теперь? Нужно «оживать» после смерти... Стала вспоминать и писать снова, принуждая себя довести это важное дело до завершения. Нет, я не могла позволить отчаянию полностью овладеть моим сознанием! Начала — по сохранившейся памяти — с усилием восстанавливать и воспроизводить материалы, как в отражении неровного зеркала: прежде всего — стихи, потом разговоры с людьми, потом поднимать бумаги, ворошить книги, сопоставлять какие-то статистические цифры. Сведения попадались все новые и новые — страшные… Нет! Два года я занималась этой работой, писала словарь с середины 1999 года, не оставляя и других сочинений. Пусть бы все остальное пропало, то были мои личные материалы, они были в моей власти, а эти…
…Ни за что мне их не вернуть! 4 октября 2001 года Чернобыльский дракон погубил мой труд, мой словарь, выстраданный душой и ремеслом. То, что получилось на пороге 2002 года, — это максимально возможное приближение к той бесконечной гиперболе, что никогда не касается искомых осей координат…
Моя подпись, моя черная дата, моя оставшаяся жизнь, декабрь 2001 г.
P.S. Ровно двенадцать лет спустя… Десять лет – целая эпоха, а двенадцать… Достичь первоначального варианта, не дано, да и не надо. Нисколько не жалею о потраченном времени на написание произведения и продолжение непопулярной темы. Не жалею о том, что все эти, да и предшествующие годы занималась не «оформлением» и благоустройством своей жизни, а сохранению памяти о жизни других, о неприглядных и героических страницах прошлого. Ничто никуда не исчезает, но остаётся в иных формах, учит и предостерегает – при соответствующих условиях. Не надеюсь на духовных правителей, на добрые плоды от древа зла. Но надеюсь впредь, что многие люди, оборачиваясь назад, смогут изменить что-то в себе, сами… и далее не совершат поступков, толкающих их и всех нас к «скошенному краю», а также не дадут скатиться туда другим, более слабым.
Октябрь 2013 г.
КОЛОКОЛ 1. Колокол Чернобыля звонит, не переставая…
Или кто-то его не слышит?
КОЛОКОЛА
Звоните, все колокола!
Греми, тугой металл,
Останови атаку зла –
Последний час настал!
…По старой памяти вражда
Уверенно идёт
Из века в век, и без труда
Проникла в каждый род.
Передаётся знамя войн
От старика к юнцу,
Тысячелетних распрей вой
Не близится к концу.
Топор, и камень, и копьё,
Ленивых стрел полёт
Сменили порох и ружьё,
А после – пулемёт.
Ну, вот и бомба взорвалась,
Какой эффект – ура!
И в камеры пустили газ...
Но это всё – вчера.
…Сегодня нами, зло, гордись:
Нам есть куда расти.
Ракеты устремятся ввысь –
Мы можем всё смести!
Колокола всю боль свою
Вложили в скорбный крик.
Они хрипят, они поют,
Что впереди – тупик,
Что ждёт нас пепел и зола
У гибельной черты.
…Звонят-гремят колокола,
Чтоб их услышал ты!
Март 1988 г., в редакции декабря 2020 г.
КОЛОКОЛ 2. Творческое содружество «Колокол Чернобыля» было организовано летом 2010 года. Толчком к созданию нашей организации послужило приближение 25-й годовщины Чернобыльской катастрофы – надо сделать все возможное, чтобы это событие прочно осталось в истории человечества, а не кануло в лету, как того хотят мировые политики-распорядители!!!
ГИМН «КОЛОКОЛ ЧЕРНОБЫЛЯ»
Музыка Марии Максимчук
Называли «мирным атомом» –
А столкнулись – с бунтом ядерным:
Выйдя из повиновения,
Атом стал неуправляемым –
Так фонтаны радиации
«Запекли» природу заживо –
Катастрофа на Чернобыле
Всю планету взбудоражила.
Взрыв! Пожар! – и небо вздрогнуло
Фантастическим знамением…
Сотни тысяч ликвидаторов
Были призваны к сражению.
Сотни тысяч – дань огромная,
Жертва мужества бесценная.
...Не о том ли плачет колокол
И печалится Вселенная?
Черным росчерком Чернобыля
Все живое перечеркнуто.
До сих пор мы не опомнились –
В гуще ядерного омута.
И звенит могучий колокол,
Посреди Земной обители
Чтоб Чернобыля повторного
Наши дети не увидели!
ПРИПЕВ:
Колокол Чернобыля,
Колокол Чернобыля,
Колокол Чернобыля звучит.
Звон идет по всей Земле,
Звон идет по всей Земле,
Колокол уже не замолчит!
22 мая 2010 г.
КОМАНДИРОВКА. Командировка в Чернобыльскую зону. КОМАНДА: «Ликвидировать аварию и ее последствия!» КОМИССИЯ по расследованию причин возникновения аварии и других обстоятельств… КОМПЛЕКС мероприятий по восстановлению доаварийного состояния… КОМПЕНСАЦИЯ за потерю здоровья в Чернобыле (?)…
КОМИССИЯ. Комиссия в составе из двенадцати человек подписала «Акт расследования загорания кабелей на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС 23 мая 1986 года» 26 мая 1986 года. Заместитель Министра энергетики и электрификации СССР Н.А. Лопатин утвердил в тот же день. В состав комиссии по расследованию входили:
Евдокимов Ю.В. — зам. гл. инженера ВПО «Союзатомэнерго» — председатель комиссии;
Каменев Ю.А. — генеральный директор ПО «АЭР» — зам. председателя комиссии;
Плохий Т.Г. — и. о. главного инженера ЧАЭС — член комиссии;
Виноградов В.Н. — начальник отдела АЭС института «Гидропроект» — член комиссии;
Овчаров В.П. — начальник отдела ГАЭН — член комиссии;
Юхименко М.А. — и.о. начальника эл. цеха ЧАЭС — член комиссии;
Бородавко Е.А. — начальник ЦТАИ ЧАЭС — член комиссии;
Богдасаров Ю.Э. — и.о. старшего инженера по эксплуатации ЧАЭС — член комиссии;.
Грищенко В.В. — и.о. начальника РЦ-2 ЧАЭС — член комиссии;
Трифонов Ю.Н. — заместитель начальника управления ГУПО МВД СССР;
Мусийчук В.В. — заместитель начальника отдела УПО УВД УССР;
Любомиров В.А. — старший инженер ВНИИПИЭТ.
В «Акте расследования» – тринадцать пунктов, четырнадцатый – приложения. Слово «пожар» в документе вообще отсутствует. Когда читаешь этот акт и сопоставляешь его с рассказами участников тушения пожара, получается – наполовину – принципиальное разночтение по очерёдности и порядку действий, по фактическим данным, по времени и объёмам тушения пожара, по поступкам людей. В составе комиссии – два представителя пожарной охраны, которые прибыли на ЧАЭС только после тушения пожара. Они не могли быть в курсе происшедшего, тем более что участников тушения пожара практически уже не было на месте: всех увезли – кого куда, некоторых – в тяжёлом состоянии… Но что они оба, Юрий Трифонов и Владимир Мусийчук, могли, хотели или пытались сделать – доподлинно – не известно. Понимать это можно так: сочетание профессиональных и человеческих качеств в каждом из них встало в прямую зависимость от обстановки, которая сложилась в связи с исключительностью обстоятельств пожара, который только что потушили их предшественники. Конечно, им было велено помалкивать, не раздувать пожар тревоги на весь свет. Не хочется обвинять обоих в чёрствости, равнодушии или непрофессионализме. В таком случае: разве они не понимали, что означает поставить свою подпись под таким документом?
Акт составлен, видимо, по той форме, что была принята у эксплуатационников, хотя, как следует из приказа № 272 «О расследовании крупных пожаров» (что и отражено в личных записях Максимчука от 4 сентября 1985 года), в составлении акта о пожаре должны непременно участвовать руководители пожаротушения и Госпожнадзора, должно быть полное описание пожара и действий пожарных, описание места пожара. Не лишними бы оказались и объяснения, написанные участниками пожара. Тут же – лишь лёгкая, поверхностная интерпретация происшедшего. В акте ничтожно мало отражены действия пожарных, совершенно не освещены те вопросы, которые приходилось решать пожарным в тех тяжелейших, критических условиях, в которых они оказались. Кроме этого, абсолютно опущена роль Максимчука как руководителя пожаротушения, особенно в части применения новой тактики по тушению, которая исключила гибель личного состава. Тактика была простой и гениальной: и людей спасти, и пожар потушить. Ведь первые пожарные, тушившие пожар 26 апреля 1986 года, к этому времени уже умерли только оттого, что в той обстановке некогда было проявлять инициативу, некому было догадываться о такой простой, казалось бы, идее, как о посменном тушении. Они тушили – на той крыше – до изнеможения. Многих из них сняли оттуда полумёртвыми. Их этому не учили, к этому не готовили; они с таким раньше не сталкивались… А тут, в ночь с 22 на 23 мая 1986 года, люди, оказавшись в плену у нового пожара, несомненно, припомнили, что произошло с первыми пожарными Чернобыля. Половина из них была в стрессовом состоянии, и просто так никто не ринулся бы на смерть.
Максимчук всё максимально учёл и оказался прав.
В акте об этом нет ни одного слова! В акте – всё просто и обыденно, как если бы загорелся мусорный бачок во дворе общежития ткацкой фабрики.
В акте – как в описании историй со счастливым концом.
И это – преступление не только против совести, если она есть, но и против… всего остального.
Но главнее главного вот что. Чиновники-руководители-распорядители ни за что не дадут даже одной капельке правды просочиться в этот документ. Они же обещали Максимчуку за своеволие – в лучшем случае – тюремную камеру, разжалование, лишение всех наград и званий.
Действительно, ничего сверхординарного не произошло. Случайный эпизод – не больше. Как же всё удачно сложилось – для составления самой скромной версии происшедшего! Разве энергетики, эксплуатационники или хозяйственники заинтересованы были представлять происшедшее в невыгодном для себя свете? Вот и включили фары бокового, удобного для них освещения всех пунктов описания происшедшего события. Но как теперь подписывать такой документ специалистам и официальным лицам? Все специалисты и официальные лица подписали. Так было надо тогда – так приказали драконьи чада… Они прекрасно понимали, что перспективы гласности не будет, что чем меньше опасного выйдет наружу, тем спокойнее начальству.
Присутствуй при этом Максимчук, он бы такого не допустил ни за что.
Невозможно представить, что этот документ официально взят в основу исторической справки, да ведь другого-то нет. Наверное, хорошо, что вообще был составлен этот акт как факт того, что пожар на четвёртом энергоблоке Чернобыльской АЭС 23 мая 1986 года был в самом деле, а не выдуман сказочными героями. Этот акт – хотя бы единственное документальное и своевременное подтверждение тех событий, того подвига. Ведь про пожар предписывалось прочно забыть, а не запомнить – была такая установка, и будет десятки лет вперёд. Ничтожные биороботы!
Акт составили, подписали и спрятали «под сукно» – даже в таком виде. Пусть лежит. События прошли, а люди остались, правда, далеко не все в живых. Только кто и когда думал о людях, об их судьбах? Комиссия сделала своё дело, и, наверное, каждый из членов той комиссии подписал и себе – соответствующую путёвку в будущее. Думаю, каждый из них оказался в ближайшее время с тем результатом, который подразумевался уже тогда, 26 мая 1986 года.
КОММУНИЗМ. Любую красивую идею можно заимствовать, конфисковать, а затем довести до абсурда. Россия — страна абсурдов…
РОССИЯ
Чем больше умирает тело,
Тем меньше умирает дух.
Россия телом оскудела,
Не духом же — одно из двух.
Кончается костьми и потом.
Мозгами. Кровью. Всем живым.
И за каким же поворотом —
Конец пределам роковым?
...Вдыхая визу с легкой грустью,
Летит как будто в никуда
Наш русский дух, пропахший Русью,
Покинув тело навсегда...
Июнь 1990 г.
К РОССИИ ПРИГОВОРЕННЫЕ
К России приговоренные,
Распятые с нею вместе,
Но верою устремленные
К победе добра и чести,
Мы будем недолго мучиться
Под лозунгами и штыками,
Но все-таки верим в лучшее
Для тех, кто придет за нами.
Какое-нибудь десятое,
Тринадцатое поколение
В Россию, с распятия снятую
Сумеет вдохнуть спасение,
Залечит раны и ссадины,
Восславит былую славу,
А все, что было украдено
И превращено в забаву,
Вернет и украсит звездами
Не знамена и ливреи,
А просветленное грозами
Высокое небо над нею!
...Нет сносу людскому племени,
Фантазии нет предела —
Лишь бы до этого времени
Россия бы дотерпела.
К России приговоренные,
Судьбы иной мы не знаем.
Убогие, обреченные,
Свой срок живем-доживаем...
Март 1989 г.
КОНЕЦ 1. Конец всегда предполагает начало, и все ведущее к концу исходит от того начала. Знает ли кто-то из нас, живущих в настоящем времени, что чему было началом и что чему будет концом? Кто и что про это знал в предшествующих временах? Если Чернобыльская трагедия не просветила нашу нравственную тьму, то какого конца мы еще боимся?
КОНЦЛАГЕРЬ. Ничего страшнее этого слова я не запомнила с самого детства; даже войны я боялась меньше, хотя и родилась через несколько лет после окончания Второй мировой войны. Тех утрат и потерь никогда не вернуть… Теперь же… Концлагерь Чернобыля занимает те же территории и площади, что и Чернобыльский диспансер — вот в чем ужас!
КОРАБЛЬ. Корабль, Ноев ковчег, прибежище для спасшихся после Чернобыльской катастрофы, корабль с названием «Земля — Вселенная», продолжает свой курс… Разве мы можем куда-то сбежать с этого корабля? Куда же? На другие планеты? В другие звездные системы? Кто и где ждет нас? Куда нас заводят амбиции и дерзкие проекты модных ученых?
…Велика милость Создателя!
КОСМОС. Космос — это очень серьезно. Его невозможно постичь, освоить, привлечь на службу. Он никогда не допустит, не пропустит, не позволит. Силы науки, силы разума, силы знаний бессильны пред его силами. Тщетность — удел человеческий. Человеку дана Земля! И того довольно с него, и с тем-то он не может справиться. Космос не закрыт, но недосягаем. Понять можно только то, что объяснимо.
У космоса объяснений нет.
Космос смотрит на нас…
КОСМОНАВТ
А космонавт собрался возвращаться
К своей Земле, но… продолжал вращаться.
Земля от космонавта отказалась
И… на другой орбите оказалась.
Другое Солнце подошло вполне.
…Стал космонавт Звездою в вышине!
Ноябрь 2001 г.
P.S. Космос — сложное, опасное для человека место. То, что происходило и происходит там с космонавтами, не каждый из космонавтов расскажет своим родным и близким, своим товарищам и дотошным журналистам. А многие из них так никому ничего и не успели рассказать. Риск пребывания космонавтов в космосе с каждым годом увеличивается. Из космоса многое видно совсем по-другому, чем с уровня поверхности Земли. Например, атомные станции видны очень хорошо, а Чернобыльская АЭС — представляет собой уникальное зрелище…
КРАЙ. Даже точнее, через край...
НА КРАЮ
Сдержанное, но гневное
Дыхание недр земли
Снова вулканы древние
Из бездны нам принесли:
Словно предупреждение
Темных подземных сил,
Выстрелы извержения,
Черного пепла пыль…
Снова сбылось пророчество,
Тешится Сатана.
Разве открыть не хочется
Библию? Где она?
Как там про это сказано?
Что ожидает свет?
Или глаза завязаны?
Или Библии нет?
...Может, есть где-то и Библия,
Может, и зрячим дано
Знание, то, что — сила!
Только не верим давно.
Что нам вулканов ворчание,
Что нам огненный град,
Нас не привел к покаянию
Даже Чернобыля ад!
Мы-то и не заметили,
Как перешли за край,
Ангелы нас не встретили,
Господи, где же рай?
В глотке вулкана жаркого
Ярость и боль земли.
Хоть от чего-то страшно нам?
И хоть чего-то жалко нам?
Мы все края перешли...
Май 1987 г.
КРАСНАЯ КНИГА 1. «Красная Книга» — почти живое существо, скорее, уже не живое, а полуживое вместилище редкостных собраний и видов, убывающих на Земле… Животных и растения я жалею гораздо больше, чем людей, потому что люди виноваты в собственной участи и судьбах всего живого. Это трудно задумать, зародить, посадить и вырастить зерно жизни, а уничтожить — хватит полсекунды, а то и меньше. Как считают специалисты, для того, чтобы один вид исчез с лица планеты, хватает сроку от одного часа до одного дня… Особенно преуспели в написании самых трагических страниц «Красной Книги» последние 500 лет, а больше всего — последние сто. К концу XVI-го века на планете исчезло более 300 отдельных видов, в том числе около 100 беспозвоночных, более 20 видов рептилий, 25 видов рыб, 120 видов птиц, 55 видов млекопитающих. В дикой природе никогда уже не встретишь полинезийских уток, американских перепончатых хорьков, арабских антилоп бейза, лошадей Пржевальского...
В настоящее время известно, что около четверти видов всех млекопитающих планеты находятся под угрозой исчезновения! Может, я не очень бы огорчилась, узнав, что никогда не увижу уток или хорьков, но лошадей я очень люблю и без лошади Пржевальского не представляю многих описаний из истории путешествий и открытий прошлых веков. Конечно, были когда-то мамонты и динозавры из немыслимо каменных периодов, но печаль о них не так-то уж тревожит всех нас теперь… Они — так далеко, а лошади еще близко, и никакая наука и техника не заменят нам наших недавних родных соседей и друзей по общей планете. Лошади, коровы, собаки, кошки — наши близкие, близкие нашему дому обитатели. И многих животных люди держат в доме, под своей крышей. А многих приспособили для своих целей и средств, совершенно не имея на то никакого морального права, и ответственность за эти преступления — не меньше, чем та, что привела семьи и целые виды животных на страницы «Красной Книги природы».
Животные изначально (по большей части) — друзья человеку, но человек им — часто не друг, а тиран-уничтожитель, не понимающий, что варварство по отношению к животным разрушает его самого. Человек ненароком соорудил на планете Чернобыльский крематорий, который функционирует безотходно. Его комбинат перерабатывает любое живое сырье, какое попадает в радиационную «мельницу». Нет таких организмов, которые умели бы стойко сопротивляться этому.
В «Красной Книге» появляются новые разделы.
В КРАСНУЮ КНИГУ
Приближаясь к последнему, самому страшному мигу,
Я прошу, вытирая слезу, зажигая свечу:
Запишите меня в заповедную Красную Книгу,
Буду главным героем — соавтором быть не хочу.
Не от голода — нет! От еды, от питья умираю,
Погибаю, умывшись водой ядовитых дождей,
Задыхаюсь в дыму, но сильней оттого я страдаю,
Что душа отравилась в больной оболочке моей.
Здравствуй, Красная Книга раскаяний в мыслях и в вере!
Здравствуй, Красная Летопись, книга концов и начал!
Здравствуй, Красный Ковчег! Потеснитесь немножечко, звери,
Дайте место тому, кто себя выше всех величал!
Сентябрь 1991г.
КРОВЬ. Кровь Чернобыля — во плоти и во крови нашей!
КРОКОДИЛЫ. Крокодилы не виноваты, что они не стрекозы. Только менее опасными от этого не становятся. Крокодилы — тоже рептилии, как змеи, ящерицы и драконы, а посылаются они в наказание человеку, так считается с древности… Наверное, крокодилы страшнее всех хищников на свете. Живут и сторожат случай, когда в них проснется черный дракон и сожрет нечаянно появившуюся в их поле зрения прекрасную стрекозу, которой они никогда не смогут стать…
* * *
Лето солнечной строкой
Отменило льды и грозы.
Пролетали над рекой
Серебристые стрекозы –
Поднимались высоко,
Опускались над водою.
Оказались далеко
От пристанища родного.
Возвратиться бы назад,
Но уже ослабли силы…
В это время по реке
Проплывали крокодилы.
Я не стану продолжать –
Воля хищников в почёте.
Но каких?.. Ответ пропал
В глубине, в водовороте…
Октябрь 2001 г., в редакции 2020 г.
КТО? Кто и когда в наше время, принимая решение о сооружении и эксплуатации опасных объектов, задумался бы о последствиях в случае наступления той самой опасности? А если концентрация опасности получилась выше всех пределов, тогда как? Если в настоящее время на территории нашей страны размещены сотни и тысячи работающих объектов повышенного риска, в том числе десять атомных станций, иногда в непосредственной близости от хранилищ или военных складов с ядерным содержимым — кто может при этом оставаться холоднокровным? Если не «забыть» еще про ядерный оружейный комплекс, обладающий тридцатью тысячами тонн ядерных боеголовок, несколькими тысячами тонн ядерных боеприпасов, сотнями тонн оружейного урана и плутония, более чем сотней ядерных энергетических установок подводных лодок, выведенных из боевого состава, но с не выгруженным ядерным топливом, несколькими тысячами различных источников радиоактивных излучений? Если еще знать при этом, что масса используемого ядерного топлива по энергетическому эквиваленту (по способности гореть и взрываться) соизмерима с запасами накопленного ядерного оружия, и этот эквивалент имеет тенденцию неуклонного роста? Если дать себе отчет в том, что малейшая ошибка на любом этапе добычи, переработки, транспортировки, использования или хранения влечет за собой такие последствия, что и представить трудно? Если добавить сюда трудности и общие проблемы времени, связанные с ядерным терроризмом? Угрозой общей безопасности являются также выработка ресурса ряда мощностей, низкие темпы модернизации оборудования и внедрения современных технологий, слабая проработка вопросов утилизации отработанного оружейного плутония… Кто тут уснет спокойно? Разумеется, никто, разве только тот, кто и знать про это не знает.
…Всего лишь в четырех километрах от Белоярской атомной станции (Свердловская область) расположился склад реактивных снарядов, а построен он еще до войны. Хранить бомбы по соседству с действующими атомными реакторами долгое время считалось вполне безопасным, пока в июне 1998 года не взорвался почти такой же склад в поселке Лосиный под Екатеринбургом. Пожар в предновогоднюю ночь 1978 года на Белоярской атомной электростанции ничему не научил. Население числом более двадцати миллионов человек подвергалось постоянному риску — и хоть бы что, все спали спокойно: кто и знать не знал, а кто и знать не хотел.
Так кто же? Эти кто — все мы!
