Людмила Максимчук
ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СЛОВАРЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
По страницам произведения
ЭКОЛОГИЯ – ЯРКОСТЬ
ЭКОЛОГИЯ. Экология растений, экология животных, экология человека.…
Социальная экология...
Экология культуры.…
Экологическая этика...
Экология — наука об отношениях растительных и животных организмов друг к другу и окружающей их среде. Этика формирует учение о морали, ее принципах, нормах и роли в обществе. Экология плюс этические нормы в сумме дают материально-духовный срез жизни общества и состояния окружающей среды. Срез этот наглядно демонстрирует, что вряд ли на Земле где-либо сохранились такие уголки, где человек не нарушил бы законов человеческой этики и не вмешался бы варварски в среду обитания, разве что — иногда — заповедники и национальные парки. За всю историю существования человек сумел нанести такой урон природе, что восполнить его уже не представляется возможным никогда. Согласованность и гармония всех царств природы простиралась лишь до той черты, куда со своим разумом не проник повелитель природы — человек. Стоит человеку «проявить» себя — тут же начинается нарушение законов природы, несогласованность и дисгармония.
Последние века были особенно бурными.
Быстрый научно-технический прогресс двадцатого века привел к тому, что люди стали брать у природы все больше и больше, не умея грамотно использовать ее ресурсы. Люди уже настолько неспособны к рассудочному мышлению, что они стали полными эгоистам и думают и действуют преступно по отношению к окружающей среде, природе и существованию жизни. Исходя из этого эгоистического мышления, не соблюдается закон, порядок и все направляющие линии бытия Творения, потому что каждый думает лишь о себе и ни в коей мере не заботится о действительном существовании всей жизни. Варварским становится характер воздействия человека на биосферу. Человек продолжает распахивать степи, рубить леса, осушать болота, осваивать океан, проводить воду в пустыни — так он стремиться извлечь выгоду для себя. А ведь вносимые изменения, оказывается, слишком велики и несоразмерны с последствиями первоначальных действий человека в ранних периодах его существования! Огромные территории меняют свой образ и сущность, что по цепочке ведет к дальнейшему изменению общей картины жизни на Земле. Человек успел слишком много испортить на Земле. Он перестал относиться к ней, как к предмету поклонения. Утрачивая связь с природой, он все больше превращал планету в огромную свалку отходов, в место, не пригодное для жилья.
Если бы люди в течение предыдущих веков своего существования научились относиться бережно друг к другу и к миру вокруг себя, то их этика не позволила бы довести мир до угрозы полного уничтожения, в том числе и самих себя. Получается, что самый развитый биологический вид, общая доля которого в процентном соотношении к другим видам чрезвычайно мала, распоряжается всеми остальными — и далеко не лучшим образом. Кто ему дал на это право? Великие мыслители и гуманисты прошлого не раз предупреждали, доказывал, взывали к человеческому здравомыслию, к этическому духу — все напрасно...
Более того.
И вот — Чернобыль…
Чернобыль стал одним из самых ярких доказательств халатности человека по отношению ко всему живому на планете. То, что было заметно и до Чернобыльской эры, стало еще более ясно из опыта последующих техногенных катастроф. В результате аварий на радиационно- и промышленно-опасных объектах, воздействий очагов войн, междоусобиц и других человеческих конфликтов, техногенных и промышленных катастроф двадцатого века природа планеты и среда нашего обитания просто не успевают приходить в себя после каждого такого случая. Планета привыкла к хроническому состоянию страдания. Взрыв Чернобыльского реактора 26 апреля 1986 года чашу страдания переполнил беспредельно. разразилась небывалая катастрофа с непредсказуемыми последствиями для экологии всего живого и живущего. Она в одночасье создала чрезвычайно опасную экологическую обстановку для здоровья людей и окружающей природной среды на значительной территории Украины. Республика была объявлена зоной экологической катастрофы, последствия которой эхом идут вширь и вглубь. Прилегающие области России и Белоруссии также стали и до сих пор являются зоной экологического бедствия. После аварии на Чернобыльской станции из обращения выпали тысячи гектаров сельскохозяйственных и лесных угодий. Почва, растительность, воздух, вода, пища, озоновый слой, атмосфера — все оказалось загрязненным на многие годы вперед. Поражение биосферы неизбежно приводит к отрицательным изменениям в наследственности животных и растений, что уже доказано, хотя полного понимания вопроса все еще нет. Возможно частичное восполнение потерь, но не пять, не десять и не двадцать лет после аварии, видимо, должны пройти, пока «оживут» биологические системы в условиях хронического облучения низкими дозами радиации, для чего потребуются усилия радиоэкологов и генетиков разных научных школ многих стран мира…
ЭКСКУРСИИ. «Чернобыль ищет, как заработать деньги. Объявленная ликвидация станции продлится больше 40 лет, на это время шести тысячам горожан нужна работа, а самой зоне — деньги. Их кормилицей всегда была АЭС, даже перед закрытием по-социалистически перевыполнявшая план и зарабатывавшая сотни тысяч долларов. Теперь этих денег нет, а потому в Чернобыле ищут новые доходные статьи. “Радиационные экскурсии” стали одной из них. В зоне есть на что посмотреть — десятки закопанных в землю “фонящих” сел и полсотни отселенных, заросших полынью-чернобыльником участков, после аварии прозванными “библейской звездой”. Таковы заброшенные поля и лес, принявший во время взрыва 90 процентов радиации, не перенесший ее, порыжевший и умерший. Его должны были полностью захоронить, засыпать, чтобы радиационного следа не осталось. Но позаботились о нынешних экскурсантах: оставили им на просмотр пару покореженных деревьев. Радиация возле них — 1200 микрорентген в час (безопасны 15–20). Но туристы к ним все равно стремятся. И им включают в счет “средства радиационной защиты” — сапоги и традиционную зоновскую камуфляжную форму. В ней в Чернобыле ходят все. Особенно она нравится японцам, просящим “задокументировать” их в новом наряде. Как сказал один из них, “теперь я буду самым крутым, и ко мне побегут смотреть чернобыльские фотокарточки”. Туристическим объектом стал и суперсекретный Чернобыль-2. Таких “точек” в Союзе было всего три — здесь, под Красноярском и под Николаевом. Попадание сюда, на Украину, считалось особым счастьем — рядом лес, река, курортные места, Киев. После аварии станция стала радиационной ссылкой. Причина всему не Чернобыльский взрыв, а распад Союза. жалко-впечатляющее зрелище: играющая на ветру 140-метровая антенна, ничего не принимающая и не передающая. Вокруг нее — следы дикого зверья, наперегонки с туристами посещающего “военный объект”.
Кстати, сюда любят приезжать не только экскурсанты, но и депутаты. Они, во-первых, пользуются правом бесплатного посещения, во-вторых, изучают, не стал ли Чернобыль-2 новым психотропным оружием, насылающим на киевлян и москвичей нехорошие радиоволны. Зона АЭС — самая открытая в мире. Куда захочешь, туда и поедешь, главное — плати. По отдельному, специальному, пропуску можно добраться до городка Припять, полностью выселенного после аварии. Он, совершенно безлюдный, дезактивированный и вычищенный, ждал, что в него вернутся прежние жители. Его бетонные многоэтажки морщились, но терпели холод и жару, не рассыпались. Теперь известно: в Припяти можно жить, но каждый шаг за околицу смертелен. Если город наполнится людьми, он станет радиационным концлагерем. Несмотря на это, Припять — крайне популярный туристический объект, символ того, как природа победила урбанизацию».
Из сообщений «Российской газеты» за 2001 год
ЭНЕРГИЯ. Энергия – количественная оценка различных форм движения материи, которые могут превращаться одна в другую, выполняя определённую работу. Механическая, тепловая, электрическая, химическая, магнитная, электромагнитная, ядерная, гравитационная – известные виды используемой человеком энергии. Всего видов – десятки. Где, как и какую землянам черпать энергию? Кто владеет энергией, тот владеет миром. И не так всё просто в этом вопросе владения тем, что не приведено к единому знаменателю. К сожалению, мир давно базируется на энергии горения мёртвых растений и полезных ископаемых. Надолго ли нам хватит лесов, нефти и угля, в которых «осела» ничтожная частица всей солнечной энергии, доставшаяся планете? Гидроэлектростанции – плохой выход из положения. Применение ядерной энергии в современном мире оказывается настолько важным, что мир, таким как мы его знаем, без неё, пожалуй, перестал бы существовать. Но опасность при этом велика. Неужели не существует альтернативных источников энергии: энергия солнца, энергия ветра, энергия вулканов, приливов и отливов морских волн? Существуют, конечно. Эти источники считаются нетрадиционными, а именно в этом случае энергоресурсы практически не тратятся. Например, ветра на планете – с избытком. Честные учёные считают, что энергии ветра вполне хватило бы для удовлетворения потребностей человечества в энергии. Те, у кого ветра много, пусть поделятся с другим. Не так ли? Тогда не придётся дальше отравлять Землю, выжимать «соки» из опасных и устаревших технологий, заниматься утилизацией отходов радиоактивных производств; не стоит и готовиться к переселению в далёкие космические дали! Тогда уже станет не нужен мирный атом, а ведь его уже запустили, и соответствующие компании научились неплохо зарабатывать на «доходных проектах».
…Энергия будущего – магнетизм космической энергии.
ЭПИДЕМИИ. Эпидемии сами не дремлют и сторожат человечество: люди, не переходите границ норм и мер дозволенного! За всю историю человеческую эпидемии мором прокатывались по свету, отхватывая и унося жизни тысяч и тысяч человек, уничтожая целые народы. Пока люди придумают очередную пилюлю или прививку, эпидемия уже поглотила целые острова жизни. Акула эпидемий всеядна! Оспа, холера, чума, ящур, малярия приспосабливались, видоизменялись, затихали на время, а потом с новой силой и в новом месте выныривали с акульей скоростью. Эпидемия СПИДа откровенно поразила конец двадцатого века своей неизбежностью — так того и надо было, так и просилось исторически: всеобщее разложение нравов и распад духа ничего другого не обещали. Люди боятся эпидемий, привлекают науку и технику, объединяются в поисках новых и новых антиэпидемических средств, но… Все потрясения переходного рубежа тысячелетий — катастрофы, аварии, террористические и военные действия, акции насилия, новые болезни — прочно внедрили вирус постоянного опасения за сегодняшний и завтрашний день нашего бытия. Становится просто страшно жить в мире. Мир охватывает настоящая эпидемия психоза, ибо атака идет на нашу жизнь, на наше сознание, на самое дорогое в жизни…
ЭПИЛОГ. Эпилог прошлого, плавно переходящий в эпиграф к будущему: Чернобыль!
ЭРА. Астродоги утверждают, что много раз цивилизация находилась на грани самоуничтожения. Пока нам везло, но это не может продолжаться вечно. Астрологи настойчиво утверждают, что им известно всё, а если и не всё, то они в этом ни за что не признаются. Говорят также, что и предвестники катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году были обозначены на небе…
Небо. Космос. Вселенная… В результате постепенного смещения земной оси перемещается и точка весеннего равноденствия, а вместе с этим плавно меняется картинка звёздного неба над нами. Эти ощутимые перемены происходят раз в две тысячи лет. Так в 2000–2003 годах точка весеннего равноденствия переместилась из знака Рыб в знак Водолея – закончилась эра Рыб, ознаменовавшаяся пришествием Христа, требовавшая от человека самопожертвования, постоянно противопоставлявшая друг другу разные религии, использовавшая научные подходы для опровержения религиозных истин. Борьба идей, сил, понятий не прекращалась веками. В этот период произошли самые страшные мировые войны, образовались и исчезли мировые империи и их кровавые диктаторы, во всём мире экономически победил самый технократический капитализм, пребывающий теперь на грани гибели.
Переход в Новую Эру начался после 2012 года, что обусловило постановку новых задач развития всей Земли и человечества. Правители, к сожалению, так и не поняли, что их это тоже касается. Предупреждение, которое гневно выплеснула Чернобыльская катастрофа, тоже не поняли, вернее, не захотели понять. Зря не поняли. И властители, и все мы много потеряли при этом. Но материальную выгоду «земные божества» не пожелали упустить – это и есть их проигрыш. Как утверждают тонкие мыслители, все негативные проявления, ложь и обман теперь (?) будут сметаться с лица Земли. Время перемен предполагает конец эпохи невежества, насилия и страха. Да, так желают звёзды! Для эры Водолея характерны согласие, единение во взглядах, религиях и мировоззрении, господство учения, представляющего собой синтез различных вероучений и современных научных достижений.
Отличительной чертой эры Водолея является духовный рост личности и исполнение каждым человеком своей задачи на Земле. Звучит красиво и убедительно... Можно ли верить астрологам?
ЭРА ВОДОЛЕЯ
Эра Бармалея
Сгинула. Прощай!
Эра Водолея,
Здравствуй, процветай!
Мы тебе поможем
С неба воду лить
На пески и сушу,
На моря и лужи
Матушки-Земли.
Мы преобразимся –
В новый мир войдём,
Дважды мы войдём,
Трижды мы войдём –
Вместе с долгожданным
Благостным дождём.
Станет мир светлее,
Радостней вокруг.
…Эра Водолея –
Дело наших рук.
20 июля 2020 г.
ЭСТАФЕТА. Эстафета на перепутье фантазии и реальности, осторожности и прогресса, духа и разума, чести и выгоды, мужества и страха — остановилась… Немного поколебалась: а стоит ли вообще продолжать эстафету ошибок? Но все же… передала эстафетную палочку человечества от прошлого второго тысячелетия — грядущему третьему тысячелетию. Черный дракон сопроводил всю церемонию молча. Свои позиции он сдавать не собирается. Он уже сказал в свое время эстафетно-напутственное слово — эхо прозвучало в десятилетиях… и столетиях.
ЭТО. Это — неоднозначно. Для каждого — не одно и то же. Я затрудняюсь точно подобрать ЭТОМУ название, но оно имеется, несомненно. Это дано или не дано однажды, но если уж дано, то оно никуда не исчезает и не пропадает бесследно. Не пропало оно и после Чернобыля…
Я С ЭТИМ РОДИЛАСЬ
Я с этим родилась. Оно во мне всегда.
Но что? Узнаю я, наверное, тогда,
Когда приду к известному итогу.
Я с этим родилась. Оно меня ведет:
То средь змеиных нор тропиночку найдет,
А то — камней насыплет на дорогу.
Я с этим родилась. Храню его в себе,
И если б не оно, погибла бы в борьбе
Или смирилась с участью покорно.
Я с этим родилась, и если б не оно,
Не отделила б я от шелухи зерно,
Не отличила б от алмазов зерна.
Я с этим родилась, и с этим я живу,
С него я начинала первую главу,
Последняя глава — меня поправит.
Я с этим родилась, и это не умрет,
Когда смертельный час земное отберет
И от меня — отдельное — оставит...
Сентябрь 1997 г.
ЮБИЛЕЙ 2. 26 апреля 2016 года исполнилось 30 лет со дня начала катастрофы, грянувшей на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС ночью 26 апреля 1986 года. Весь апрель 2016 года мне приходилось вспоминать об этом скорбном юбилее с совершенно разными людьми и сообществами: с сотрудниками и ветеранами МВМ и МЧС, со школьниками, воспитанниками колледжей, кадетских корпусов, и так далее. Выставки, конференции, музеи – везде так или иначе люди отдавали дань случившемуся. А именно 26 апреля 2016 года мы с дочерью Марией и внуками Анастасией и Владимиром собрались непременно побывать на Митинском кладбище столицы, где захоронен Владимир Максимчук. Там же – Мемориал жертвам трагедии 26 апреля 1986 года. Уже несколько лет мы посещали могилу Владимира Михайловича в другие дни, а тут – юбилей. Много народу придёт и приедет, надо повидаться, поговорить, послушать… Да уж, и повидались, и поговорили, и послушали. Родственники погибших с Украины, как всегда, неотступно пребывали у родных могил. Плакали сдержанно… Но на этот раз им поставили хотя бы скамейки со спинками, чтобы было, где присесть. Я к ним подходила, подарила свои книги, буклеты. Они обрадовались встрече, снова плакали, сетовали на свою жизнь. У памятника Герою России Владимиру Максимчуку людей было гораздо меньше – нет такой акции в этот адрес. Знакомые чернобыльцы, пожарные, спасатели – все подходили к нам, говорили тёплые слова.
Тёплые слова говорили и с трибуны; тепло оказалось дозировано до сотых долей от возможного. Важные персоны и приглашённые ораторы, как всегда, слегка посочувствовали ликвидаторам и семьям погибших от Чернобыльской катастрофы, а в остальном нахваливали себя: смотрите и слушайте, как мы делаем правое дело, как стараемся во славу памяти о подвигах во Чернобыле. Руководители чернобыльских союзов России, Москвы, Московской области, федеральных и местных силовых структур, высокие гости из ближнего зарубежья – все в один голос поддакивали друг другу, словно договорились заранее. Или точно договорились? К этаким речам и акциям мне не привыкать. Говорили пространно, льстиво вторили Чернобыльскому дракону, пребывавшему во всеоружии тут же. И вот объявляют: слово предоставляется Владимиру Яковлевичу Романюку, генеральному директору ассоциации «МВД - Щит Чернобыля», тому самому, который ночью с 22 на 23 мая 1986 года стал участником тушения второго, секретного пожара в помещениях главных циркуляционных насосов третьего и четвертого блоков ЧАЭС. Владимир Яковлевич точно, без запинки описал пожар, своё в нём участие, подчеркнул значение безупречной ликвидации этого жуткого пожара для всей страны: пожарные спасли людей станцию и – по большому счёту – полпланеты. То обстоятельство, что руководил тушением подполковник Владимир Максимчук, что только его ответственность и верный расчёт сыграли главную роль в такой сложной ситуации, упомянуто не было.
Я стояла как раз рядом с трибуной, подходы к которой «курировали» охранники, вслушивалась в каждое его слово, надеясь, что вот-вот произнесёт фамилию Максимчука – нет, так и не произнёс. Вот так-то… Меня что-то толкало быстро подняться на эту многострадальную трибуну, подвинуть драконов и громогласно уточнить имя Героя, которому должны быть благодарны не только многие, но и очень многие. Нет, не этично – меня туда, на трибуну, не приглашали, и даже знаю, почему: правда не нужна никому. Всех устраивает удобная версия, заменяющая правду – чернобыльские драконы умеют договариваться между собой. Люди – мусор, которого не жалко, никогда. Серые рабы должны исправно жертвовать при служении своим хозяевам, не считающихся с их жертвами.
Наши детишки бегали рядом, казалось, шумели, никого, казалось, не слушали. Но потом оба и спросили:
– А почему про всех рассказывали, а про дедушку Володю даже не вспомнили? Ведь ты же нам говорила, что он Герой Чернобыля?
Что им отвечать прикажете?
Тот же вопрос, что задавали мне наши дети, я тут же и задала Владимиру Яковлевичу Романюку, спустившемуся с «драконьих трибун» на землю. И он ответил резко без запинки, по-писаному:
– А было приказано фамилий не называть, а только передать общие сведения.
– Но ведь Вы сами мне собственноручно всё описали, и на страницах печати рассказываете о подробностях этого пожара, с указанием действий и фамилий!
– Это не я рассказываю, а журнал «Пожарное дело».
Вот так-то. Журнал «Пожарное дело» лет двадцать «не знал» об этом пожаре, зато теперь, оказывается... А куда же делся тот Володя Романюк, который пригласил нас с Владимиром Михайловичем на свою свадьбу в июле 1990 года? Не он ли говорил и даже утверждал, что всю жизнь будет обязан командиру за то, что тот не дал ему погибнуть в жерле майской катастрофы 1986 года? Даже то, что рассказывал потом мне, когда уже генерал Максимук умер, было совсем не похоже на то, что и как он это делал теперь, спустя 30 лет после трагедии.
Или…
Чернобыльский дракон изменчив и многолик, он сумел купить душу этого человека, как и многих других.
Теперь – страстная неделя. 1 мая – пасха… Сколько раз можно распинать Христа??? Сколько раз может предать Его Иуда? Сколько иуд ещё живы на свете… То ли ещё будет…
Сумка на колёсах, в которой я привезла на кладбище свои книги и буклеты, опустела; всё разошлось. Пора домой? Нет, нас пригласили в палатку, которую развернули сотрудники Главного управления МЧС России по г. Москве у входа на кладбище. Дети наперегонки бросились вперёд. Они уже знали, где стоит эта яркая палатка. У входа в палатку подождали немного, пока подойдут великие приглашенные, руководители и потерпевшие. И наша семья – в их числе? Вот все и вошли. Речи важных персон. Тосты. Уверения в благих намерениях. Награждение тех, кто сохраняет память о чернобыльской трагедии, приезжих с Украины. Все наградили, кого надо. Нас, видимо, не ждали заранее, и никаких наград не подготовили. Тут Володенька не выдержал:
– А нашу бабушку почему не наградили? Она про дедушку столько книг написала!
Замешкались… Ответа не последовало, но тут же ко мне стремительно приблизилась знакомая фигура с Трибуны знаменитостей, Дракон, размахивающим невидимым никому знаменем Чернобыля России. Он жёстко взял под руку и поспешно выдернул на свет Божий, подхватил мою пустую сумку на колёсах, которую я примостила у входа в палатку и опрометью потащил прочь вместе с сумкой со словами:
– Лучше давайте-ка я Вас приведу к пожарным!
И точно – вот и соседняя палаточка, где, в отличии от первой, люди не стояли (фуршет), а сидели за длинным столом (застолье). Траурное застолье?
– Принимайте Людмилу Викторовну! – и фигура исчезла тут же.
А ведь 10 лет подряд эта самая фигура руководила своими подданными под знаменем Чернобыля России с высоты третьего этажа 2-й специализированной пожарной части на Рыбниковом переулке в Москве, где начинал свою службу и проживал в офицерском общежитии начальник караула лейтенант Владимир Максимчук. Теперь же фигура восседает в историческом кабинете на Звёздном бульваре, где в 1970-е годы базировался Учебный полк пожарной охраны Москвы. В этом самом кабинете и работал Владимир Максимчук, когда был начальником штаба Учебного полка. Фигура фигурально выразилась однажды:
– Я иду по следам Максимчука!
Ничего себе следопыт… И сколько их ещё будет, таких следопытов-то, которые способны только на то, чтобы пройти по следам золотоискателей с тем, чтобы вперёд других обнаружить источники добычи наживы и обогащения для себя лично. А этот-то… Фигура исчезла – ринулась занять своё главное местно на драконьем троне – теперь никто не помешает пировать на костях. Маша и дети (а они остались там) – не помеха. Моя сумочка на колёсиках осталась за пределами палатки. Не забыть бы её – ещё не раз выручит! Мне не сразу удалось оглядеть всех гостей, но и по голосам стало понятно, что главные герои – в центре. Гости – ветераны и чернобыльцы центрального аппарата МВД СССР, пожарного главка. Звучали речи, воспоминания о заслугах, произносили тосты за погибших, Хвалили большое начальство, сами себя, шутили, вроде бы не замечая меня. Слушаю. Отщипывая от кисточки винограда спелые ягоды…
Владимира Яковлевича Романюка я заметила сразу же, он сидел наискосок. Наконец, и он решил произнести тост и, к слову, коротко и ясно изложил историю означенного пожара и неоценимую роль Максимчука при этом. Знал, что вижу и слышу. Закончив речь, взглянул на меня: всё правильно?
– Несомненно, – подтвердила я. – Но здесь и так каждому об этом известно. Чего ж на трибуне промолчал? Кого испугался?
– Не испугался я. И всё возможное мы делаем, – отвечал он уверенно, опережая мои другие вопросы.
…Все вокруг стали переглядываться неловко:
– Да мы всегда готовы помочь Вам, Людмила Викторовна…
– Неужели? Не заметно что-то, – усмехнулась я.
– Сейчас трудное время… МЧС вот, понимаете…
– МЧС– понимаю. А сами-то вы что понимаете, что делаете? Да и во времена Чернобыльской катастрофы никакого МЧС ещё не было. К тому же именно в бытность МЧС Владимиру Максимчуку присвоено звание Героя России.
– А раньше нельзя было, ведь тогда Горбачёв не давал…
– Высоко берёте. Пониже спуститесь. Эти чернобыльские драконы – местного происхождения. И тогда, и теперь – разницы нет… Например, летом я познакомилась со студией писателей МВД России. Они как раз заседают на Селезнёвке, в Центральном музее МВД России. Показали мне фундаментальное издание «Герои России», серию книг «Навечно в строю МВД». Я проверила по оглавлениям – ни строчки о Герое России Владимире Максимчуке там нет. Не знаем такого, говорят. Я предложила им подняться на второй этаж и обратить внимание на стенд, посвящённый Герою Чернобыля Максимчуку. Они очень удивились… Потом обещали включить эту фамилию в перечень Героев Отечества при переиздании этих книг. Включат ли?
– А книгу «Наш генерал» переиздадут?
– Обещает федеральное ведомство МЧС: шлет красивые письма-обещания, да пока дело не сдвинулось…
…Пожарные и чернобыльцы, в общем, чувствовали себя неловко. А мне противно было находиться рядом с ними, угодливыми начальству, послушными господам-распорядителям. Один из них (не знаю его) даже заплакал:
– Людмила Викторовна, если б Вы знали, как мы все… уважаем Вас и Вашего мужа! Я готов помогать Вам в малейших вопросах, да не знаю Ваших координат…
– А мои координаты очень простые: телефон, электронная почта, персональный сайт. А намерения сложные: издать книги, очерки, буклеты, снять фильм о Владимире Максимчуке…
…Тут, наконец-то, в дверях палатки показались моя дочь и внуки – поторопили меня, было уже поздно, Маша спешила на репетицию в Театр Станиславского: завтра – премьера спектакля. Мы быстро распрощались, захватили мою заслуженную сумку на колесах и поспешили к машине.
Я долго не могла успокоиться. Вот и посетили важное мероприятие. А могли ничего и не узнать... На душе было мерзко. Чернобыльский дракон торжествует! Точно также он торжествовал и два дня назад на подобном чернобыльском мероприятии, только не под открытым небом, в заслуженном орденоносном театре столицы: помпезные речи, танцы, песни, ангажированные артисты и исполнительские группы, которые не вполне представляли, куда попали. Один даже поздравил всех с праздником. На экране слайдами сменялись одни и те же четыре фотографии работы ликвидаторов на Чернобыле. Одна из них – фотография из моего архива, где стоят три ряда пожарных того самого сводного отряда, который ночью с 22 на 23 мая 1986 года тушил секретный пожар в помещениях главных циркуляционных насосов третьего и четвертого блоков ЧАЭС. Подпись принципиально отрезали: это – не конкретные люди, а серая масса, мусор истории.
21 апреля 2016 года меня пригласили в Музей Героев Советского Союза и России на открытие выставки к 30-й годовщине катастрофы на Чернобыльской АЭС: «Чернобыль. Дни испытаний». Замечательно оформлена выставка, представлены редкие чернобыльские фотографии, личные вещи ликвидаторов, в том числе и Владимира Максимчука, его документы, плащ-палатка, планшет, бюст. Большинство фотографий предоставил Центральный музей МЧС России. Руководитель музея Куликова Галина Викторовна, отмечая высокий подвиг ликвидаторов, сокрушалась, что люди остались обезличены в большинстве своём: фотографий много, а кто на них изображён? Подписей не осталось, к сожалению. Люди уходят быстро, а что остаётся?
– А ничего и никого не останется кроме славы моей! – торжествует непобедимый Чернобыльский дракон. – Чтоб памяти о героях не было, надо уничтожить их имена в списках участников, победителей, гуманистов. Будет только торжество моей славы. А фотографии – просто макулатура! Сжечь – и нет ничего.
Удивительно, но кто проводит мероприятие, тот и вправе утверждать: при ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС именно наши люди сделали самое главное. Если проводят войска, то главные герои – военные, если атомщики – то учёные, если воздушные силы – то вертолётчики. И если речь о пожарных, то были они только в первые дни, а потом себя «застолбили» другие. Каждый трубит о себе лично, другие герои ему не нужны – потому и фамилий не остаётся. И как такие представления влияют на общественное сознание?
…Не знаю, кто и как будут вспоминать катастрофу на Чернобыле через десять, двадцать или тридцать лет. Наверное, совсем иначе её припомнят через сто лет, если, конечно, к тому времени на планете нашей останутся те, кому мы оставим наш мир – в том или ином виде. Но если от нашего времени даже имён не останется, а только обрывочные сведения о серой людской массе, способной на…
ЮБИЛЕЙ 5. Всё, больше не пойду ни на какие юбилеи. Хватит. Сил моих нет с драконами сражаться без остановки. В школы, колледжи, учебные центры, на конференции, пойду, конечно, как ходила весь апрель 2016 года. Куда приглашали, везде была. Рассказывала молодым о прошлом, о Максимчуке, отвечала на вопросы. Многие интересуются историей страны, фактами Чернобыльского происхождения, моим творчеством. На любой моей творческой встрече, в любом месте и на любую тему, непременно встают вопросы о подвигах в мирное время, тогда всё равно приходится говорить ту правду, которую я называю «горькой»… А на юбилеях требуется исключительно «сладкая» правда, удобная версия красивой лжи. Но разве для этого я родилась?
ЮРОДИВЫЙ. По преданиям, когда в XVI-ом веке царь Иоанн Грозный с войском разорил уже Новгород Великий и был наготове к взятию Пскова, перед царем появился юродивый, которого звали Николай Псковский. Он предложил владыке блюдо. На блюде лежал кусок сырого мяса. Царь сказал:
— Я христианин, в пост мяса не ем.
Святой ответил:
— Зато хочешь кровь пить…
Царь был недоволен. Он не сразу одумался. Начал разграбление города. Но юродивый Никола опять предостерег его — уже дважды. Первое предостережение, подсказанное юродивым, вскоре сбылось. Царя охватил ужас. Не стал он ждать худшего и без промедления повернул с войском назад.
ЯД. Яд Чернобыльской отравы в разных дозах приняли дети человеческие, тот же яд безропотно поглотила окружающая среда, фауна, флора, биосфера-ноосфера. Всем хватило с избытком. Выдающийся советский ученый академик Владимир Иванович Вернадский еще в молодые свои годы, лет за десять до открытия радиоактивности Беккерелем, предположил вероятность такого открытия, несущего человечеству угрозу разрушения страшной силы. Это было первое предупреждение об опасности, не дающей покоя молодому ученому еще в восьмидесятых–девяностых годах XVIII века. Позже были и последующие предупреждения с его стороны: «Перед нами открываются в явлениях радиоактивности источники атомной энергии, во много раз превышающие все те источники сил, какие рисовались человеческому воображению». Владимир Иванович призывал все с большей осторожностью относиться к каждому новому открытию человеческой мысли, ибо любое вновь открытое и раскрытое ядро может выплеснуть сокрытый в нем яд — и прямо в лицо одержимому своей идеей открывателю! Да если бы только ему одному...
Страшные тайные непознанные силы только и ждут, только и сторожат день и час, когда они вырвутся наружу, когда страсти человека и амбиции ученого встретятся возле нового открытия и выпустят на волю притаившееся зло, смертельный яд. Любой, даже самый малый моральный изъян или оголтелая безответственность и безоглядность ученого, любые уступки совести и нечистые намерения жестоко наказываются. За собственные открытия нужно отвечать перед Всевышним, перед собой, перед обществом. Печальны судьбы тех ученых, которые подчинялись урагану своих мыслей, а когда этот ураган взрывался опасным открытием, было не то, что поздно, а становилось непоправимо поздно: никакую проблему нельзя разрешить на том уровне, на котором она возникла. Гораздо выше брать приходится! Имена и фамилии их хорошо известны человечеству... Но случалось и другое. Например, известный ученый и изобретатель в области электротехники и радиотехники Николо Тесла в свое время высказал предположение, что тайна падения Тунгусского метеорита 1908 года — дело рук человеческих, вернее, новейший научный эксперимент по испытанию некоей энергетической торпеды. Последствия оказались столь устрашающими, что Тесла развил далее мысль о том, а что же будет, если эту мощную энергию использовать в качестве орудия уничтожения? — После чего полностью отказался от такого рода разработок, которые могли бы завести человечество в тупик. Он отказался. А другие?
Менее известны имена и фамилии других ученых, так и не осознавших опасности тех знаний, которые они по неосторожности отдали в нечистые руки для дальнейшего практического применения. Наверняка, могли бы предположить дальнейший ход событий, однако... Так ли уж часто ли отвечают ученые хотя бы перед своей совестью, а потом — перед обществом?
Чаще отвечают совсем не те, а яд уже пролит, и этот яд — яд для всех!
«Ядерное горючее на АЭС не может быть взорвано никакими силами – ни земными, ни небесными», – утверждали в начале 1980-х годов некие маститые академики, и люди им верили… Напрасно верили, ибо самое это утверждение – усыпление их собственной совести и ядовитая отрава для общественного сознания!
ЯДЕРНАЯ. Ядерная физика положила начало ядерной эпохе, эпохе ядерного неблагополучия, эпохи потрясений от ядерной опасности. Ядерная энергия, ядерное топливо, ядерный реактор, ядерная электростанция, ядерный двигатель, ядерное оружие, ядерные арсеналы, ядерные державы... и — ядерная опасность, ядерное разоружение, ядерные хранилища… Зачем же вообще вооружаться таким страшным оружием, чтобы, немного придя в себя — разоружаться, а потом еще где-то и хранить то, что осталось? А как долго можно все это хранить? А куда оно потом «испарится»? Ядерная энергетика заняла выгодные позиции и прочно задержалась на них. Держится и до сих пор. Уступать их без боя она не собирается. Себе она цену знает, все свои плюсы-минусы не скрывает. Она достаточно умело привлекла к себе научные интересы любознательного поиска, выдала цивилизации «блестящие» авансы, а вместе с ложкой меду принесла бочку яда — гибель сотен тысяч человек. Цивилизация сильно пошатнулась, но устояла. По крайней мере, люди поняли, что от ядерного оружия или от «ядерных» ошибок полной защиты нет и быть не может. Промашка — и не будет планеты. Человечество открыло такие виды энергии, которые не всегда способно контролировать, к сожалению… Как сделать так, чтобы использование источников достаточно дешевой энергии, без чего сейчас не может обойтись человеческое общество, не оборачивалось впредь столь дорогими потерями? Какую выгоду подсчитывать будем? Что будут потом подсчитывать дети наши?
ЯРКОСТЬ. Яркость радует! Тусклый и невыразительный мир скучен и неинтересен. Люблю яркие, сочные цвета, какими дети обычно рисуют свои наивные картинки. Яркий мазок хотелось бы нанести и в заключение моего разнопланового произведения, не добавляя, однако, пестроты. Попробую. Беру подходящие акварельные краски, гуашь, чистые кисти, наливаю воду в стакан. Заодно обдумываю сюжет для последней картинки, ищу вечно пропадающие очки. Нашла! Всё, почти всё готово. Почти… Устала, конечно, но надо завершать начатое. Делаю наброски карандашом, раздумываю… Вдруг слышу (откуда-то!) тихий ровный голос:
– Ты забыла про яблоко…
Мне послышалось? Конечно, я утомилась. Нет, не только что, а вообще...
Но голос раздался снова:
– Яблоко! Ты пропустила слово «яблоко». Ты пишешь: «Я, яд, ядерная…» А где же «Яблоко»?
Снимаю – или надеваю – очки, оглядываюсь. Вижу перед собой на подоконнике в цветочном горшочке финиковую пальмочку, подаренную нам недавно подругой моей дочери. На самой нижней веточке под жёстким узким листочком висело бледное розовое яблоко. Вокруг основания пальмы уютно расположился небольшой зеленоватый змей, почти сливающийся по цвету со стволом растения. Он мягким кольцом окружал классическую композицию, являясь её самостоятельной частью. Я не поверила своим глазам!
– Зря не поверила, – усмехнулся змей. – Вот он – я. Вот оно – яблоко.
Мне стало не по себе, я и забыла, что собиралась делать. Змей пододвинулся поближе ко мне вместе с пальмой:
– Делать тебе ничего другого не надо. Объясняю ещё раз. Ты написала слово «Я», но это был совсем не я. Потом перед словом «Яд» нужно было написать про яблоко.
Чувство юмора подмигнуло мне из броской рекламы на обложке лежащего на столе журнала, и мне стало легче принимать всё как есть. Я ответила в тон:
– Но яблоко уже было раньше, когда было слово «Ева»: Ева взяла у змея яблоко соблазна и вкусила его... Да и про змея у меня уже было.
Змей насторожился, но ласково размяк и прошептал с шипящими ударениями:
– Но там было совсем другое яблоко. И змей был другой.
– Другое яблоко? Да быть такого не может. Все яблоки такого рода одинаковы, а уж змеи…
Змей взволновался, покрылся золотистыми пятнами, резко покачнул цветочный горшок. Пальма задрожала кончиками узких листьев.
– Ты ничего не понимаешь в змеях! Что ты вообще про меня знаешь?!
…Что я знаю? В самом деле… Что происходит? Я хоть что-нибудь – понимаю?
– Тебе и понимать ничего не надо. Тебе надо... довериться мне. Пришло такое время. Настало моё время – подарить тебе яблоко.
– Да не нужно мне ничего!
– Но ты знать этого не можешь, – змей неласково пытался вразумить меня. – Никогда не знаешь, от чего приходится отказываться, пока не убедишься, не разберёшься…
– Да я уже сто лет назад в этом вопросе разобралась. Это Ева не дала себе труда разобраться с яблоком…
Всё более распаляясь, змей захватил крепкой петлёй своего кольца горшочек с пальмой, чуть не рассыпав верхний слой почвы на яркую обложку журнала:
– Но ведь это – совсем другое яблоко. Как ты не понимаешь?! Другое, другое, не сомневайся. Это – твоё яблоко, оно – только для тебя!
– Для меня? А то – для кого было?
– То было для Евы, и только для неё. Забудь о ней. У тебя есть своё яблоко, ведь оно выросло у тебя в саду.
…В саду? Всякая логика полностью исключала возможность того, что происходило в данную минуту с живыми и неодушевлёнными предметами в моей комнате. Всё это несерьёзно, неприятно, странно. Какое-то подозрительное яблоко, какой-то бутафорский змей, и всё это, вместе взятое… Ещё вчера ничего такого здесь и близко не было, да и вот только что… не было тоже!
Не было? Несерьёзно? Может – и не страшно?
…Змей начал раздуваться, играя лёгкими искорками и увеличиваясь в размерах. Единым пружинистым движением своих колец он отбросил пальму в гаснущий прямоугольник окна, и на ребристом окончании его хвоста осталось одно яблоко. Он близко-близко придвинулся ко мне, опрокидывая на столе все мои баночки и коробочки. Кисточки капали красками в воздух и застыли короной вокруг его головы.
– Да это яблоко здесь было всегда, и я был всегда. Отведай яблоко!
– Зачем?
– Да ты узнаешь – зачем.
– Но я и так знаю.
– Нет, ты не можешь знать. Это – необыкновенное яблоко, и никто ещё не вкушал таких плодов. Пришло твоё время – угощайся. Я-то знаю, ты ведь фрукты любишь!
Да что же это?! Он… всё знает… и не такой уж он игрушечный!
– О, я полностью настоящий и натуральный! Яблоко – бери!
– Да зачем оно мне?
Зелёный сноп искр почти ослепил мне глаза, расползающаяся масса колец окружала меня наступательной волной… Скрипучий гнусавый голос собрал все свои ласковые нотки в корявое арпеджио и шепеляво загнусавил, преодолевая искрящееся нетерпение гнева:
– У тебя есть всё, и только его тебе и не хватает! Твои глаза раскроются шире, твои уши будут слышать тоньше, ты будешь творить с лёгкостью, и твои творения достигнут окраин вселенной. Твои богатства опустят всех на колени. Твоя красота ослепит мир. Ты станешь…
Я закрыла уши руками и зажмурила глаза крепко-крепко, отключая чёрный наркоз. Для меня никогда не существовало соблазнов. Как можно громче крикнула, чтобы и ему, и мне было слышно хорошо:
– Замолчи, сгинь! Мне ничего не надо.
На секунду всё умолкло, но тут же острия змеиной чешуи со всех сторон вонзились в меня ошеломляющими остриями вопроса:
– Зачем ты пишешь этот словарь?
А-а-а… Так вот что ему нужно! Острия вонзались всё глубже и глубже. Ужасно больно! Своего наркоза мне уже не хватало… Змей шипел и обжигал укусами:
– Зачем тебе сдался какой-то словарь?! «Чернобыльский словарь человечества»! Какой словарь? Какого человечества? Да никакого человечества не существует. Каждый – сам по себе, никому нет дела ни до кого, кроме как до себя. А ты? Посмотри на себя, во что ты превратилась, занимаясь пустым делом! Какой тебе толк от этого? Откажись от него и прими моё предложение. Тебе ещё не поздно согласиться. Бери яблоко!
– Ни за что! – тихо, но как можно отчётливее, не открывая глаз, произнесла я.
……………………………………………………………………………..……………
Моё сознание затаилось в этих словах, других слов я уже не помнила.
Слова плыли и исчезали, предметы отодвигались и растворялись постепенно. Что это?
Я всё забыла… забыла… забыла…
Не было ничего – ни раньше, ни прежде – никогда.
Не будет ничего – ни потом, ни в будущем – никогда.
Только сейчас, только тепло, только покой и нега…
…Мне уже не страшно? Медленно открываю глаза – зрение и слух в некоторой степени возвратились ко мне. Не верю, отказываюсь верить… Окно моей комнаты светилось мутно-зелёным светом; шёлковые шторы колыхались в такт ритму чудесных звуков музыки. Высокие своды потолка распустились алмазным цветком многоярусной люстры, и каждый лепесток цветка повторял звучание мелодии упоения. Фейерверки полутонов и ярких красок сочетались с изумительными звуками. Матовый бархат стен перетекал в малахитовый паркет пола. На месте письменного стола возвышался золочёный чешуйчатый трон, изящный и не похожий ни на какие другие троны, описанные в сказках и преданиях.
Трон для меня?
…Для тебя, для тебя, для тебя…
В резной раме огромного зеркала вдруг возникло изображение точёной моей фигуры в сверкающем узком платье цвета зелени и моря. Мою голову венчала драгоценная вычурная корона. Неужели… Шея и руки были щедро усыпаны изумрудами всех оттенков, волосы и шлейф платья со вкусом украшены тёмными сапфирами.
И это – моё, и это – для меня?
…Для тебя, для тебя, для тебя…
…Для меня, для меня, для меня…
…Музыка становилась всё прекраснее. Великолепный трон был удобен, не то что другие стулья или кресла, на которых мне приходилось когда-либо сидеть. Наряд был роскошен и комфортен одновременно. Нет, чего-то явно не хватало… Ага! Финал заключительных аккордов раскрыл клумбу цветущей драгоценностями люстры, и в огромном зеркале отразилось, как спирали из лепестков изумрудной чешуи медленно приближали ко мне огромное рубиновое яблоко, окаймлённое пальмовыми листьями. Волшебство… Сознание уже не задавало вопросов, не тормозило, не возражало, да и самого сознания не оставалось. Верить или не верить всему этому? Нет! Моё внутреннее – контрольное – зрение всё-таки изнутри фиксировало происходящее. Формула моего спокойствия отдавала себе некоторый отчёт в действующем наркозе, намереваясь не упустить момент, когда ещё не поздно будет прекратить и отбросить злую волю. Только бы не пропустить этот момент! Яблоко приближалось, танцевало, росло на глазах. Всё, больше не могу сопротивляться… Дурман, обман, мистификация… Тонкое благоухание сандала… Удушливые, расслабляющие кольца прекрасного, ловкого, струистого змея обволакивали меня ласкающими прикосновениями. Действительность всё более завораживала ароматами и зрелищами, и с яблоком, и без яблока. Все плоды соблазнительны...
Закрываю глаза. Да! Мне ничего другого не надо, беру этот обман, хочу его, не могу без него…
Закрываю глаза. Да! Мне ничего другого не надо, беру этого змея, хочу его, не могу без него…
Закрываю глаза. Да! Мне ничего другого не надо, беру это яблоко, хочу его, не могу без него…
Нет. Что это я? Довольно. Всё, что было у меня в жизни раньше, помоги тому, что происходит теперь!
Открываю глаза. Ничего не вижу, но слышу свой слабый голос:
– Ни за что…
................................................
…Всё с разбегу споткнулось, вздрогнуло… и остановилось. Аквариум кривого зеркала мгновенно замер, но тут же всколыхнулся вялым движением, поглощая все роскошные прелести в обратном порядке, обнажая темноту зеркального – или зазеркального – дна. Вместо чарующих звуков резко наступила долгая пауза молчания, тонкие ароматы испарились, потянуло привкусом дыма. Дыма? Откуда-то послышался слабый свист. Он задержался в моих ушах, сливаясь с какими-то скрипами и стонами. Не понимаю… Пластилиновая чернота зеркала проявила отпечаток зигзага движения чёрного змея… Что это? Вдруг всё зашумело, задвигалось, загрохотало. Пол (или земля? или трон?) пошатнулись подо мной, и я не успела опомниться, как стала стремительно проваливаться в воронку бездонной пропасти. Тут же стали распадаться и обрушиваться мифический трон, карточные стены, бутафорский потолок. Кусками неких метеоритов падали остатки зеркала. Хрустальные подвески люстры звенели и грохотали, сталкиваясь с ними. Раздробленные изумруды и сапфиры обрушивались тучами мигающих частиц, превращались на сквозняке падения в вихри чёрной пыли. Вслед за этими осколками империи змея следовало рубиновое яблоко, рассыпаясь всё более мелкими разноцветными плодами, исчезающими в пыльной мгле.
.
Падаю, падаю, падаю…
Об острые края пропасти изумрудное моё (моё?) платье изорвалось в рваные лоскуты. Длинными пунктирами меня обжигали раны и порезы. Всё происходило так стремительно, что я только собралась испугаться и опомниться в этом падении, но ни того, ни другого мне сделать не пришлось.
Я потеряла счёт времени.
Падаю – или уже нет?
Прошли секунды, минуты, а может, и часы. Может, время пошло назад? Может, свернуло на другую координату… Ничего не помню, ничего не знаю, ничего не помнила и не знала никогда. Никогда? Но где это я? Что со мной?
К счастью, сознание не покинуло меня окончательно, а подобрало в изнемогающем виде среди жуткого холода и серых камней, окружённую вязким смрадом и придавленную страхом. Да, страх всколыхнул моё сознание! Тело горело и ныло. Чёрные хлипкие лохмотья не спасали от холода.
А вокруг… Такого я ещё не видела… Неужели…
Всё ещё раз вздрогнуло и остановилось, только не для передышки. Я пришла в себя – окончательно. Пахнет дымом и гарью. Темно и больно дышать. Хочу приподняться – не могу. Очень ударила левую ногу обо что-то острое. Попробовала ползти – не могу. Где я? Запах болота и гари становился всё сильнее. Пожары на болоте? Горят торфяники? Как же это? Пробую ползти снова, передвигаться на ощупь. Очень больно, но продвигаться куда-то надо. Вдруг натыкаюсь на что-то. Руки нащупали шероховатость стены. Кое-как поднялась, но упала тут же, захваченная чьими-то цепкими когтями. Противно и очень больно! Вырываюсь из этих мерзких лап – и снова проваливаюсь. На этот раз засасывало болото. Хочу кричать голосом протеста: нет, не могу, отпустите! Но голос пропал.
Я скользила и проваливалась в клейкую грязь, куда тянуло с невероятной силой. Я снова и снова вырывалась из чьих-то цепких лап и чешуйчатых колец. Боже мой… Вырываюсь всё более настойчиво! Почти удалось освободиться, но мне только думалось, что я устремляюсь к спасению, – оказалось наоборот. Удушающий дым разрастался копотью и зловонием. Языки синего пламени змеями ползли ко мне со стороны ветра, превращаясь в шквал. Пожар? Всё, сил больше нет… Меня сильно тошнило, почти рвало. Голова кружилась концентрическими кругами. Я поняла – это радиация! Нет, только не это… так нельзя… нельзя…
И тут я моментально вспомнила своё историческое прошлое – так же, как вспоминаю и теперь!
…А где же Володя, ведь он должен быть где-то здесь? Или уже… Нет, не надо! А что надо? Надо… Вот – нужно скорее пробираться к лестнице, она где-то рядом, только бы успеть. Как тошнит… Как холодно… Как больно… И уже не пыталась ползти, а только мысленно призывала эту лестницу во спасение… А ведь я могла бы родиться рыбой и плавать всю жизнь в море – пока не съела бы акула… Нет! Не то! Не сейчас… Лестница так далеко, а огонь так близко! Пламя придвигалось вплотную, так что при его освещении я сумела разглядеть притаившиеся рядом мрачные глыбы чёрного и серого камня. Слабые ручейки огня облизывали огромные раковины развалин и, всё более пропитываясь радиацией смерти, ползли в мою сторону. Сомнений уже не было – это развалины реактора, четвёртого чернобыльского реактора!
Ха-ха-ха!!!
Чей это смех? Я его уже слышала когда-то… Моя догадка подтвердилась – завыли чёрные ветры, загремели невидимые барабаны, завертелись бешеные мельницы. Заскрежетали железные и чугунные жернова. Чёрная трясина покачнула меня с новой силой, сбивая с какой-то мысли. Нет, теперь нужно вспомнить что-то другое… Вспомнила. Где-то поблизости, на какой-то отметке, должны быть кабельные короба. Источник огня – там. Только бы успеть их вскрыть и погасить огонь! Я уже совсем не двигалась, совершенно забыла себя, но мысль свою не забыла. Как пожарные доберутся до тех коробов? Они же не знают, где очаг… Они далеко, а я – рядом. И тут моя верная мысль вырвалась из моей боли и слабости; она с необычайной лёгкостью взлетела вверх по желанной лестнице – один пролёт, другой, третий…
На стене – как раз напротив двери – белели цифры – это помещение «402».
Скорее сюда – вот они, короба!
…Но тут в ответ опять раздался раскатистый грохот смеха.
Ха-ха-ха!!!
Мне стало по-настоящему – наконец-то – страшно. Земля сотрясалась толчками. Я задрожала от ошеломляющего страха, но мысль моя всё равно караулила этот горящий короб. Но я ведь одна. Вдруг не смогу? Ну где же, где же караул Володи Чухарева, что же он медлит? Времени нет совсем… И что это движется на меня, вызывая содрогание камней и болот вселенной? Гром смеха нарастал, молнии огня перечёркивали все короба, лестницы и реакторы. Густая трясина расступилась и затягивала меня всё плотнее, и ещё плотнее придвигалось ко мне чудовище, и я узнала его – это был он, Чернобыльский дракон.
Ха-ха-ха!!!
Огонь и дым вырывались из каждой безобразной его головы, бронированная чешуя бряцала и гремела. Я узнала в нём того невинного игрушечного змея, который вырастил смешное яблоко на моей пальме, того змея-искусителя, который хотел «озолотить» мой эгоизм, того чёрного змия, который затянул меня в этот реактор.
Оглушительный смех ударил меня громом:
– Да, это я, кругом я, один я!
Сильные корявые когти его огромных лап… рвали и месили… мою рукопись… Они… Он… украл мой словарь… Он уничтожает его навсегда, чтобы и памяти не было… Чёрный грохот подтвердил:
– Чтобы и памяти не было!
Чёрный яд давно проник в мою кровь. Как же быть теперь? Погибаю… Перед лучом моей мысли выплыли яркие цифры помещений «401», «403», отметки высот, короба, кабели… Всё поздно… Чёрный грохот выхватил меня, отбросил далеко от просвета, в котором неожиданно показался дежурный караул пожарных. Наконец-то! Но… О, больше не могу… Чёрный гнев дракона, уничтожая меня окончательно, осыпал напоследок градом чёрных яблок:
– Ты тогда не хотела, так теперь бери, бери, бери!
…И уже теряя все остатки сознания и жалкие капли сил, последняя молекула моей мысли прошептала:
– Ни за что…
…Растворяясь в светящихся искрах, я всё же успела обернуться и посмотреть в противоположную сторону – из проёма машинного зала ко мне уже бежал Саша Гудков…
…………………………………………………………………………………
Провалы памяти и мысли словно перебросили меня через годы и события – я опять – почему-то – дома. Тяжело просыпаюсь, сидя на стуле, за столом, да так, словно и не было никакого сна. А что же было? Вот он, мой письменный стол, вот очки, бумага… Правда, краски опрокинуты, карандаши и кисточки разбросаны, вода пролилась на стол и на пол, земля из цветочного горшка рассыпана на подоконнике… Всё прекрасно понимаю. Пора поехать на кладбище, поправить могилку… Надо бы и Александру Гудкову позвонить – узнать, как он сам, уточнить кое-что из написанного… Ладно. Хочу нагнуться за кисточками, но тут вижу – на полу валяется какое-то несвежее, сморщенное зелёное яблоко. Откуда оно? Да что это с ним? Я присмотрелась: из разбитого яблочного бочонка резво выползала внушительных размеров чёрная гусеница. Следует скорее всё это выбросить, не нравятся мне такие штучки...
На этот раз я даже не успела нагнуться – молодой воин Победоносец Георгий прямо с иконы, висящей рядом на стене, мгновенно продолжил движение своего острого копья, поражающего чёрно-зелёного дракона на иконе. Красный плащ крыльями развевался у него за спиной, стремена пришпоривали коня на скаку, копьё ладно сидело в руках.
Георгий опередил меня:
– Не бойся, я с тобой!
Чёрная жирная гусеница, пронзённая копьём моего Георгия, источила зловоние и чад. Ей так и не удалось ужалить меня своим чёрным язычком змеиного мщения. Копьё Георгия трижды повторило движение избавления от злых чар – теперь уже с гарантией:
– Не бойся, я с тобой!
Большая чёрная лужа вместе с остатками от червивого яблока свернулась в рыхлый комочек и… совсем испарилась… Нет, это слишком! Но ведь… Вдруг что-то резко зазвонило. Звонил телефон. Я проснулась (проснулась?) окончательно, и уже когда поднимала телефонную трубку, бросила благодарный взгляд на юного Георгия. Он молча проводил моё движение, ободряя:
– Не бойся, я с тобой!
Звонил мой брат Костя, звонил из Великого Новгорода. Я рассказала ему – примерно – об удивительных моих приключениях и прочих вещах, ибо впечатления были свежи. Он не выдержал:
– А ты что о себе думаешь? Замучила себя до предела, не спишь, не ешь, не отдыхаешь. Кому нужен этот Чернобыль, кроме тебя? Тебя просили писать про всякое такое, обещали заплатить, есть желающие издать твою писанину? Людям и так тошно живётся, а ты… Прогулялась бы, приехала бы к нам в гости или съездила бы на курорт, что ли. Да и всё остальное – пора бы о себе подумать серьёзно. Или тебе не нужна личная жизнь?
…Мы ещё о чём-то поговорили, потом я положила трубку и задумалась. Да, мне нужна личная жизнь. Мне хочется на курорт. Мне пора… уж не знаю что… Не знаю, как поступать, что завершать, что продолжать, а что начинать сначала. Как быть, Георгий? Мне ведь нужно жить дальше… Ни для кого не бывает лёгкой жизни, и каждому нужно пройти свой путь – это не новость. Только каждому можно прожить не больше одного раза.
На этот раз у меня получилось именно так.
А у тебя, Георгий, разве могло получиться по-другому?
Приветствую тебя, великий Георгий, победу несущий через века!
